вторник, 1 марта 2016 г.

Тема дня

Тема дня

Лев Шлосберг: «Яблоко» отказалось от сотрудничества с «Открытой Россией» на этих выборах

Posted: 01 Mar 2016 11:02 PM PST

Тезисы переговорщика от «Яблока» о перспективах объединения демократических сил.


В феврале партии «Яблоко» и «Парнас» начали переговоры о создании политического союза, который мог бы объединить демократические силы России в преддверии выборов в Государственную думу VII созыва. Создание коалиции позволило бы не только преодолеть пятипроцентный порог для прохождения в парламент, но и сформировать собственную фракцию.

Согласно российскому избирательному законодательству, члены одних партий не могут идти на выборы по спискам других. Закон вынуждает партийцев покидать свои объединения, чтобы выдвигаться по «чужим» спискам. Таким образом, формирование единого демократического списка на предстоящих выборах представляется возможным только при создании объединенной партии.

В связи с этим общественные деятели, представители науки и культуры России призвали «Яблоко» и «Парнас» объединиться на выборах. Два документа с таким обращением были опубликованы в «Новой газете».

Читайте также:  «Такому союзу нет и не будет альтернативы»: общественные деятели призвали «Яблоко» и «Парнас» объединиться на выборах

Лидеры обеих партий положительно оценили идею о консолидации и выразили готовность к созданию единой демократической партии. На реализацию предложения об объединении у партий осталось три месяца.

Партия «Яблоко» уполномочила Льва Шлосберга вести переговоры с остальными демократическими силами. О ходе переговоров он написал в своем блоге, отвечая журналисту «Эха Москвы» Александру Плющеву, который упрекнул депутата Дмитрия Гудкова и политика Владимира Рыжкова в готовности идти на копромисс «с «Яблоком» и Кремлем» ради гарантированного попадания в Думу.

Вера Юрченко
корреспондент
Фото: РИА Новости


Публикуем основные тезисы ответа:



«Яблоко» выдвинет Дмитрия Гудкова и Владимира Рыжкова кандидатами в депутаты Государственной Думы России как политических единомышленников.

«Я уважаю Владимира Рыжкова и Дмитрия Гудкова и доверяю им. У нас очень близкие, во многом совпадающие, политические взгляды».

«Подтверждаю: «Яблоко» выдвинет Дмитрия Гудкова и Владимира Рыжкова кандидатами в депутаты Государственной Думы России. Да, им не нужно будет собирать подписи. Партий с таким правом в России аж 18, Владимир и Дмитрий решили идти на выборы с «Яблоком».

«Наши оценки политической ситуации в стране и приоритетных политических задач совпали. Переговоры, которые по существу подготовила сама жизнь, прошли быстро и успешно».

Партия ведет переговоры со многими политиками из числа демократов.

«Я могу сказать публично, с кем я веду переговоры от лица партии: с Михаилом Касьяновым, Алексеем Навальным, Андреем Нечаевым и многими политиками, не входящими в политические партии. Со всеми готов встречаться, никто не выброшен за борт переговоров»

Места в списке «Яблока» не обсуждаются с администрацией президента.

«Своих собеседников по переговорам ни с кем не согласовываю, места в списке партии с людьми из Кремля не обсуждаю».

Партия не будет сотрудничать с «Открытой Россией» на предстоящих выборах

«Мы не ведем переговоры о выборах с общественной организацией «Открытая Россия» и её проектом «Открытые выборы». «Открытая Россия» — это не политическая партия, она не участвует в выборах как партия, кандидатов выдвигать не может, у нас нет предмета для переговоров. Станет партией — будем вести переговоры».

«Яблоко» выходит на выборы без помощи Михаила Ходорковского

«Яблоко» отказалось на этих выборах от политической и финансовой поддержки «Открытой России» и её основателя Михаила Ходорковского. Средства избирательного фонда будут формироваться из других средств. Их не хватит на многое, конечно, но сколько будет собрано, столько будет».

«В любом случае, каждый имеет право не только попросить денег, но и отказаться от денег».

Михаил Горбачев: Для меня ситуация такая, что надо давать отпор

Posted: 01 Mar 2016 10:02 PM PST

Первому и последнему Президенту СССР исполняется 85 лет.


Фото: Gorby.ru

Михаил Сергеевич Горбачев   не заботится  о «своем силуэте», о «дуге своей жизни».

Хотя у перестройки — горбачевский профиль.

Перестройка — это свобода, которой никто до той поры не знал. Это сумасшедший воздух свободы.

И при этом Горбачев вводил в политику и в жизнь нормальность. Это слово нам кажется кодовым, ударным.

Как политик он и сам не избегал быть человеком и никогда не учился искусству дополнительной профессиональной черствости.

Самое большое, что можно сделать для того, кто лучше, чем мы: продолжать в его духе, не снижать уровень.

Пока у нас быть на горбачевском уровне плохо получается. Но надо стараться.

О том, что Горбачев считает своим главным достижением как человека и как политика

Тут меня собрались судить... Те, кто присвоил себе право учить народ, как жить, сейчас хотят добраться еще и до суда. Это публика опасная, потому что они выступают под знаменами патриотов. Я обычно считал, что вроде неудобно себя хвалить, но сейчас ситуация такая, что надо давать отпор. Вот эта последняя вылазка, да кого — Никиты Сергеевича! Я и Хрущева Никиту Сергеевича уважаю, и этого тоже. За фильмы его уважаю. Михалков — серьезный режиссер, заслуги у него большие, и я это прямо сказал. Но когда такие люди начинают так высказываться, то они могут всех запутать. «Слушайте, это сам Никита Сергеевич сказал... Он же с Путиным все время... Может, обсуждают все, чтобы никто не слышал».

Перестройка осуществлялась под руководством группы политиков, которую я возглавлял, будучи Генсеком. Иногда удивляюсь: все грехи приписывают лично мне, а вот когда до хорошего доходит дело, обо мне забывают.

Мы, затеявшие перестройку, шли шаг за шагом, медленно, нас за это критиковали, называли Горбачева «киселем», но мы шли дальше и дальше. И дошли до того, что в конце концов люди поняли: оказывается, они имеют конституционное право говорить, ставить вопросы. Ну ведь известно, что даже за элементарный с остринкой, с перцем анекдот можно было в свое время получить путевку в дальние края. Гласность — это королева демократии, отсюда начинается свобода слова, отсюда начинается свобода мнений, она выходит на телеэкран… Короче говоря, общество начинает заниматься своими проблемами, принимать участие в их решении. Я думаю, это самое главное из того, что мы сделали.

И, между прочим, в этом мало моих открытий, все это, так или иначе, уже кем-то придумано. Кстати, и Ленин говорил: «Побольше света». Значит, нужна гласность, открытость, чтобы все темные углы были видны, чтобы все, что нам мешает, вредит или на пути стоит, мы знали.

И самое главное, чтобы люди почувствовали себя гражданами. Если этого нет в обществе, то нет и основ демократии. Когда говорят: «мы не готовы», «наш народ до демократии не дозрел», надо понимать, что не народ не готов, а те, кто его замордовал. Зачем? Чтобы подбрасывать ему все, что им выгодно, решать свои проблемы, набивать свои карманы. Сейчас, между прочим, опять эта проблема стоит очень остро: у нас идет наступление на демократию.

Ну и, конечно, мы все это связали с внешними делами. Я думаю, может быть, это даже можно поставить на первое место. Ведь для того чтобы был успех в перестройке, вообще в жизни — без всяких лозунгов — нужен мир. А уже потом образование, хорошая медицина, социальная защита и так далее.  То есть надо создать международные условия, чтобы общество могло развиваться, воспринимая все, что предлагает современная наука. Вот все это дала перестройка. Мы подписали важные договоры с американцами, ликвидировали огромную часть ядерного оружия.

Но, смотрите, ведь сейчас опять ядерное оружие в почете. Оборонные документы во многих странах опять допускают его применение. И наши пошли по этому пути. Говорят о применении в исключительных случаях. Но эти случаи можно просто придумать, и тогда на арену выходит ядерное оружие! А при том огромном массиве этого оружия даже в двух странах, а тем более во всех ядерных странах, его достаточно, чтобы подорвать существование нашей планеты. Это не шутки и не треп болтунов — это выводы ученых. Еще Джон Кеннеди, выступая в 1963 году на встрече с избирателями, говорил: «Если вы думаете о том, что может быть пакс американа, то этого не будет. Или мир для всех, или его не будет вообще».

И сейчас надо опять ставить этот вопрос ребром.

О встрече динозавра с твердолобым большевиком

Первая встреча с Рональдом Рейганом у нас была в Женеве. Приехали, встречаемся первый раз, я в пальто — вообще-то прохладно было. А он выходит в костюме — ну актер же, будь здоров, надо показать класс,  Америка ничего не боится! Первый час беседы вдвоем (только с переводчиками) показывает, что мы можем чего-то достичь, а можем не достичь ничего. Я выхожу, меня наши из делегации спрашивают: «Как впечатления, Михаил Сергеевич?» Я им: «Ребята, нам будет сложно». То, что он крайний консерватор, это было нам ясно, его вся мировая пресса звала «ястребом». «Но, по-моему, — говорю, — это не ястреб, а динозавр». А на той же неделе «Ньюсуик» дал утечку с нашей встречи. И когда спросили Рейгана, какое у него впечатление о Горбачеве, он говорит: «Твердолобый большевик». Вот так: у нас Горбачев — «кисель», а там — «твердолобый большевик».

Все шло трудно, но мы все-таки приняли совместное заявление, где было записано главное — ядерная война недопустима, в ней не может быть победителей. Но если к такому выводу пришли два лидера, у которых на тот момент сосредоточено 95% мирового ядерного оружия, то возникает вывод, что от такого груза надо освобождаться. И процесс начался.

Почему надо поставить памятник Рейкьявику

А потом «дух Женевы» начал исчезать. Я вижу, что переговоры по ядерному вооружению ничего не дают, все повисло, застопорилось. Рейган прислал мне какое-то письмо, наше Министерство иностранных дел подготовило ответ и дало мне на согласование. Я прочитал и сказал: «Это не пойдет. Надо предложить такие условия, от которых он не может отказаться». Если он будет отказываться, то все увидят, кто подрывает перспективы, касающиеся всего мира. Моя идея была такая: предложить сократить стратегические ядерные вооружения на 50%, наполовину. Договорились немедленно встретиться. Я предложил места — Лондон, по-моему, Париж. Рейган предложил Рейкьявик. Вроде такая игра — на полпути. Ну-ну, на полпути, так на полпути, главное — встретились, Я бы памятник установил специально для Рейкьявика — что люди могут сделать, если сильно захотят, если проявят политическую волю для сохранения мира.

Хотя начиналось все очень тяжело. Сказать «туго» — это не сказать ничего. Вот «нет», и все. И это сопровождалось рассуждениями, что Советскому Союзу нельзя доверять. В конце концов, мы в Рейкьявике дошли до согласования сокращения ядерной триады на 50%, дошли до СОИ. И это стало камнем преткновения. Кто-то из них раньше уехал, дали интервью и сказали: «Не договорились, провал». Я иду, навстречу тысяча человек – со всего мира пресса. Было такое ощущение, что меня прожигают глазами, я это чувствовал физически. В общем, я все сказал: как шло, о чем договорились, о чем нет. В общем, говорю, здесь были заявления, что это «провал», а я считаю, что это — «прорыв». Мы прорвались через все трудности и проблемы, о которых вроде нельзя было договориться. Но договорились. Остался один пункт — СОИ.

А наутро после моего выступления выступает госсекретарь Шульц и говорит: «Да, все-таки Рейкьявик — это прорыв. Мы прошли через такие барьеры...» И после Рейкьявика пошел переговорный процесс. И по ракетам средней дальности, и по малой... Вот что такое Рейкьявик.

Для чего нужны идеалы

Если бы я был безыдейный человек — никаких переговоров не было бы.  Да я бы просто пользовался тем, что я Генсек.

Идеалы и вправду существуют отнюдь не только для идеалистов. Идеалы нужны  всем людям.

Такие нормальные человеческие гуманные идеалы.

Потом они вошли в наше новое мышление.

Иметь убеждения и не питать иллюзий

У меня всегда были убеждения. И я за них держусь.

Это очень важно: иметь убеждения. Да, иметь убеждения и не питать иллюзий. Хотя правильно говорят: необходимо очень много времени, чтобы убеждения, которые мы приобрели, стали нашей плотью. На это надо уметь тратить время и силы. Это работа и умственная, и  общественная.

Мои убеждения проявлялись в том, что я предлагал. Это было нужно стране. Поскольку ни демократии, ни нормальной обстановки для людей не было. Люди выталкивались из политики. И отовсюду. Просто были заложниками  у меняющихся элит.

О предательстве

Самые тяжелые страницы моей президентской жизни и деятельности — это предательство. (Пауза.)

А потом  мне стали приписывать предательства… Я  предал страну. Отдал то, отдал это. Кому-то отдал Польшу, кому-то — Венгрию… Как будто это было наше имущество. Да, такой взгляд  сейчас у людей власти или около власти.

Но кому мы отдали Польшу? Полякам. Кому Венгрию? Венграм.  Не инопланетянам же.

О профессиональных патриотах

Я вижу, как сходка патриотов сейчас крутится около трона, сбивает с толку. Вижу этот профессиональный патриотизм. Кто это сказал: «Патриотизм — это прибежище негодяев»? А вот Наум Коржавин правильно сформулировал: «Патриотизм — это любовь. А не способ самоутверждения».

Я думаю, со временем все станет на свои места. Но я до этого времени уже не доживу.

Не надо строить тюрьмы вместо детских садов  

У меня претензий к своей стране нет.

Но вот что меня сегодня тревожит: мы не видим вектора на свободу. Вектор направлен в другую сторону. На контроль. На регламентирование, на произвол. На единообразие.

Нет, не надо  строить тюрьмы вместо детских садов.

Никогда не врал

Я враньем  не занимался. Мог ошибаться. Мог неправильно что-то делать. Но не врал никогда.

Оружие и кулак не должны быть на первом месте

Почему чуть ли не большинство российских граждан поддерживает сегодня антизападную риторику? Почему многие говорят: правильно, что закрутили гайки, так и надо?

Я думаю: вот  это как раз и есть то, что перестройка не достигла своих целей.

Богатая страна не могла колготками обеспечить женщин. Душились в очередях за колготками, за туфлями. И за всем самым необходимым для людей в будничной, повседневной жизни. Хотя  каждодневная жизнь и есть самая главная жизнь, да?

А на передний план ставилось оружие, оружие, оружие, кулак…

Вот и сейчас… Я поддерживаю меры президента по укреплению обороны. Это важное дело. Но нужно совмещать обороноспособность и нормальное, свободное развитие общества.

Мои деды как судьба крестьян при советской власти

Дед Пантелей после Первой мировой вернулся с турецкого фронта, а дед Андрей — с австрийского. Обе семьи были абсолютно бедняцкие. Дед Пантелей рано остался без отца,  в тринадцать лет, а с ним еще четверо младших братьев и сестер. Характер этого моего деда был спокойный, но дух перемен в наше Привольное принес именно он. Сначала создавал в селе крестьянские коммуны, потом ТОЗы — товарищества по обработке земли. Потом начал организовывать колхоз, потом стал его председателем.

А дед Андрей крутой по характеру был. Не признавал колхозов категорически, оставался единоличником.

Отец  взял сторону тестя, моего деда Пантелея. И вступил в колхоз. Стал трактористом.

Кстати, про колхозы. Я уже, когда подрос, часто к своей любимой бабушке Василисе приставал: «Расскажи, как дед проводил коллективизацию, как создавал колхозы?» Колхоз тот назывался «Хлебороб». А бабушка: «Ой. Миша, яко же це таке було дило». Хохлушка была вдребезги. «Вичиром вин создасть килхиз, а наутро разбилось, уси разбежались». Так что я с детства знал, что  загоняли людей в колхозы. И когда один из вариантов моего распределения после университета была аспирантура на кафедре колхозного права, я сказал: «Спасибо, не надо, знаю я это ваше колхозное право».

Я запомнил тридцать третий год. Мне и трех лет не было,  два с половиной только.

Но помню, как дед Андрей ловил лягушек и в  котле большом их варил. А когда они сварились, то белым пузичком всплыли наверх.

В том году съели все. Даже семена съели.

А все равно почти полсела Привольного умерло тогда от голода.

Деды договорились

У дедов моих, Пантелея и Андрея,  все время были разногласия, всю жизнь они яростно спорили. И только единственный раз  случилось согласие. Это — когда моя мама не хотела выходить замуж за моего отца, ну, не нравился он ей тогда, а отец мой очень хотел на ней жениться. Это был двадцать девятый год. Деды Андрей и Пантелей жили на одной улице, почти напротив друг от друга стояли дома, через дорогу. Отцу было двадцать лет, маме — девятнадцать.

Так вот: деды тогда встретились и договорились. И объявили свое решение: жениться!  Все! Чистая демократия. Мать никто даже не пытался поуговаривать. (Смеется.)

А отец мать любил очень. Всю жизнь. Заботился о ней. Куда б ни уезжал, привозил ей подарки. И жили мои родители между собой  хорошо, с любовью обоюдной.

Первые две недели своей жизни я был Виктором

Когда я родился, отец и мать назвали меня Виктором. А через две недели меня крестили в церкви соседнего села Летницкого. В нашем Привольном церквушку разрушили большевики.

И вот когда меня вынули из купели, священник спрашивает деда Андрея: «Как назовем?» И дед, не советуясь ни с кем, говорит: «Михаил».

А еще меня сразу после крещения закутали в тулуп, большой и теплый. И в этом тулупе повезли домой. Говорят, если после крещения закутать ребенка в тулуп, то он вырастет богатым.

Родился, как Иисус Христос, в хлеву

Прошли годы, росла моя дочка Иришка и очень любила гостить  в Привольном. С дедом Пантелеем они  ездили по полям на лошадях, на линейке.

И вот как-то она, уже взрослой, поехала в Привольное, возвращается оттуда и спрашивает меня: «Папа, а ты знаешь, как ты родился?» — «Знаю». — «Как?» — «Ну, я знаю. А ты знаешь?» — «Да, теперь знаю: ты родился рядом с хлевом, где коровы содержались». А дальше Иришка меня спрашивает: «А ты знаешь, что такое Михаил в переводе на русский?» Я говорю: «Знаю. А ты знаешь?» — «Знаю». Я говорю: «Давай договоримся: ты знаешь и я знаю, и об этом больше мы не разговариваем». (Смеется.) А имя Михаил, если вы не знаете,  означает «равный Богу».

О чувстве дома 

Хата деда Андрея и бабушки Степаниды была такая очень протяженная: вот здесь, на восток (показывает руками), их комната…

Бабушка Степанида красивая такая была. Умирала долго и мучительно от рака  во время войны, в сорок третьем. И все говорила: «Получу письмо от Сережи, и тогда мне ничего уже не надо…»

Умерла. А через две недели пришло письмо от отца.

Так вот: тут, значит, горница в их доме была, тут весь восточный угол в большом и очень красивом иконостасе, лампада всегда горит, на земляном полу коврики из кусочков тряпочных, ткали женщины семьи сами… У иконостаса   они молились, дед Андрей и бабушка Степанида. Каждый день. И отец мой много молитв знал и молился. Пока пацаном был.

А потом стал коммунистом и тоже молился (смеется) уставу партии.

Отец вступил в партию на фронте. Я потом, когда сам вступал в партию,  отца спрашивал: «А что ты писал в анкетах о дедах?» Оба же деда были до войны арестованы, их судили. Я спрашивал: «Что мне вот теперь писать?» А он говорит: «Ничего  не писал. Я вступал на фронте. А что там писать, идешь в атаку, на смерть. Вернешься живой, значит, хорошо… Там эти вопросы не интересовали».

Ну, дом-то  надо дорассказать. Вот здесь (чертит руками в воздухе) шла вторая комната. Такая большая-большая. Тут у большого окна стоял длинный деревянный обеденный стол и лавка, семья из восемнадцати человек садилась за один раз есть. В этой комнате хозяйничала бабушка, и я ей помогал.

Две печки в той комнате были. Одна печка  русская, большая, хлеб там пекли и малыши спали. И здесь же, рядом, печка маленькая, на ней все готовили каждый день что-то. Когда отец с матерью поженились, огородили им часть этой комнаты.

Дальше — сени. В сенях один выход на улицу, а второй — в хозяйственную часть, где я так любил в детстве крутиться,  хомуты там лежали,  зерна запасы, корма, семена. А оттуда выход прямо в коровник. И вот там на солому и  сено дерюжки всякой накидали,  и  мама меня  рожала. Так началась моя жизнь.

Ой, сколько в этих сенях событий происходило! И сколько там потайных уголков было! А главное, что мне запомнилось, сухари мешками висели сушеные. Когда война началась, эти сухари очень выручили нас. Особенно в первый год. Потом уже черт-те что ели…

Как из-за кукурузы дед чуть не убил отца

Тридцатый год. Моя мать как раз меня вынашивает. Отец с матерью перешли в маленькую хатку, жили отдельно, но тут же, рядом, просто на другой стороне улицы.

Как я уже говорил: отец мой вступил в колхоз, а дед Андрей был единоличник.  И вот осенью в тот год им предстояло разделить выращенный урожай кукурузы,  а урожай пришел большой. И кукурузу свезли для окончательной просушки во двор деда Андрея.

Беременная же мною мама любила  сидеть по ночам во дворе, воздухом свежим дышать. И видит вдруг однажды, как кто-то  кукурузу во дворе деда Андрея  таскает из общей кучи на чердак. Она пришла к отцу, переживая, рассказала ему все. Он к своему отцу, к моему деду Андрею: «Бать, а куда кукуруза делась?» — «Как куда, никуда, вон она во дворе лежит!» А отец знал уже, куда дед Андрей кукурузу припрятал, и пошел наверх по лестнице на чердак. А дед за ним, как коршун, набросился, началась у них там драка. Отцу было уже года двадцать три — двадцать четыре. Бабушка Степанида прибежала к моей маме: «Мария, Мария! Батька убивает Серегу!» Но отец же молодой был, крепкий. Скрутил деда. Кукурузу вернул на место. Такое было подведение итогов. (Смеется.)

Отец мой незлобивый был. Постарался, чтоб история эта кукурузная за пределы семьи не вышла. А урожай тот поделили по справедливости.


Горбачеву 5 лет. С дедушкой Пантелеем и бабушкой Степанидой в Привольном. 1936 год. Из личного архива

Как моих дедов сажали

Как единоличник дед Андрей получал от государства задания — сколько ему посеять и сколько сдать зерна. И выполнял эти задания очень добросовестно. А дед Пантелей, возглавляя колхоз, пользовался среди односельчан большим авторитетом.

И вот приходит тридцать третий год. Засуха и страшный голод. Детей нечем было кормить и в той семье и в той.  Трое детей умерло от голода у деда Пантелея, и трое — у деда Андрея.

Наступила весна. А сеять нечего. И вот органы власти посчитали саботажем срыв посева. И деда Андрея сослали в Сибирь. На лесозаготовки.

Вернулся он досрочно, в тридцать пятом. Привез много грамот за хорошую работу. И повесил их в рамочках рядом с иконами.

После ссылки дед Андрей вступил в колхоз. Проработал там до конца своих дней. И работу его всегда отмечали как самую лучшую.

А в тридцать восьмом в наш дом пришло новое горе. Арестовали деда Пантелея. Обвинили его в троцкизме. Черт-те что: где Троцкий и где мой дед Пантелей…

Четырнадцать месяцев деда Пантелея допрашивали и пытали. Дед не признал себя виновным. Без суда его должны были расстрелять. Но дело направили в прокуратуру края, чтобы получить санкцию на исполнение приговора.  И вот  там помощник прокурора, молодой, кстати, человек,  спас моего деда Пантелея…

Почему я стал политиком?

Знаете, есть вопросы, на которые я до сих пор не могу ответить. Вот почему я пошел  на юридический факультет, хотя больше всего любил математику, физику и историю?

Из-за дедов своих.

Оба деда, значит, были арестованы при Сталине. Одного деда даже успели уже к расстрелу приговорить. И вот помощник прокурора доложил прокурору, что оснований для расстрела моего деда нет. Человек вник в суть дела и доложил. А расстрелять должны были вот-вот. Тогда же быстро все делалось. Свирепствовали «тройки», арестовывали, вели расследование, приговаривали к расстрелу и исполняли приговор почти мгновенно. А помощник прокурора пошел поперек. И дед мой был спасен.

И это сыграло свою роль, почему я пошел на юридический и почему стал политиком.

Я знал историю своих дедов и особенно того, кого чуть не расстреляли. Я знал, что и помощник прокурора может руководствоваться законом и быть человеком,  и сам прокурор, который согласился с  помощником, тоже. И они, несмотря на все свое прокурорство,  могут действовать по закону, а не по чьей-то злой воле,  могут быть людьми и могут защищать, а не казнить. А это великое дело!

И вот пока  я рос, взрослел, выбирал себе профессию, я все время об этом думал, неотступно это осмыслял,  и мне захотелось поступать на юридический потому, что захотелось больше закона, больше права. Такая связь, понимаете? Абсолютно такая.

Надо было создать правовое государство. (Пауза.)

Но, кстати, мы пока — что касается собственно здания правового государства — на порожках только. Еще даже не вошли в сени.

И вот еще откуда политика появилась: я в школе вовсю  верховодил, был заводилой, отличником. Потом  меня избрали  секретарем комсомольской организации.

А в десятом классе  вступил в партию. Мне было девятнадцать лет. Никто школьников в партию не принимал. Ни тогда, ни после. Но я ж уже был орденоносец. Пять лет работал с отцом на комбайне. Помощником комбайнера.

И мы с отцом столько зерна намолотили, что ему орден Ленина дали, а мне — Трудового Красного Знамени.

А началось все — знаете как?

Отец вернулся с фронта и говорит: «Слушай, Миша, у меня к тебе разговор есть. Ты видишь: вся страна  разрушена. Надо восстанавливать. Я это к чему? Может быть, тебе пойти со мной летом помощником комбайнера поработать на уборке?»

Вот у нас такая семья была. Простая. Строгая. Но — никакого ни на кого давления, никакой ругани. Уважение ко всем. И к детям тоже.

Ну я, конечно, обрадовался. У-у, что ты, за штурвал!

А когда школу оканчивал, отец спросил меня: «Слушай, ты как думаешь, дальше учиться или будем вместе работать продолжать?» Я говорю: «Папа, я получил медаль, хочу попробовать учиться». Отец говорит: «Ну ладно».

Так что «центральные пункты» формирования меня как политика: Привольное и семья. Именно Привольное и семья воспитали из меня человека нормального.

Я по двенадцать, а то и по двадцать часов подряд  работал на комбайне, в жарищу дикую, кровь из носу у меня шла, и по пять кило терял за жатву, отец и старшие товарищи-механизаторы — они помогли мне осознать ценности человека труда.

А дальше — университет. Без университета, прямо скажу, был бы совсем другой сценарий. Без этих пяти лет меня бы как политика не было бы. Университет дал очень основательные знания и духовный заряд. Была задана интеллектуальная высота, которая надолго, нет, навсегда избавила меня от самовлюбленности, самомнения, самоуверенности. И именно в университете я понял: надо быть судимым по законам интеллектуальной чести. Все это очень помогало мне выстоять в самые трудные дни.

Университет я окончил с красным дипломом.

А потом работа с молодежью в Ставрополье. Я мотался по краю, общался с людьми, и мы столько всего придумывали и воплощали в дела. Это очень важный опыт жизни был.

И меня двигали, двигали  быстро. Вы представляете, в пятьдесят пятом году я окончил университет, а через пятнадцать лет, в семидесятом, стал первым секретарем крайкома партии. Я  был самым молодым членом ЦК.

Раиса принимала всегда самые простые и самые лучшие решения


Раиса Максимовна и Михаил Сергеевич, 1953 год, накануне свадьбы. Из личного архива

Еще ни слова не сказал вам о Раисе. Вот подходим. (Пауза.) Жалко мне ее. Страшно жалко. Я все думаю, наверное, что-то можно было сделать еще.. до сих пор  перебираю в памяти, перебираю… а что если бы… и как могло такое случиться, что я ее не смог спасти…

Раиса на год меня моложе была. Приехала в Москву из Сибири. С золотой медалью школу окончила. Я с серебряной, по немецкому была четверка.

И  она на год раньше  меня выпустилась со своего философского. И вот Раиса уже год училась в аспирантуре педагогического института имени Ленина, когда подошло мое распределение. «Что будем делать?» — спрашиваю я ее. А она: «Куда ты, туда и я». Простое решение, да? Раиса всегда принимала самые простые, они же самые лучшие решения.

Когда я приехал в Ставрополье, первым делом стал искать жилье. Чтобы побыстрее забрать Раису из Москвы. Прямо по улицам ходил и искал.

И вот мне посоветовали один адрес, дом под горой. Два старых учителя там жили, как ее звали, забыл, а его — Григорий Васильевич.

Когда мы потом вместе отмечали какие-то события или просто в воскресенье обедали и выпивали по рюмке, Григорий Васильевич, как чуть-чуть хватил, начинал учить Раису: «В трезвом состоянии или нетрезвом — надо трезво смотреть на жизнь».

Мы сняли у них комнату. Дом большой был. А комната наша маленькая, одиннадцать метров. Топили углем, воды в доме не было, надо носить с улицы, окна старые, расхлябанные, пол шатается… А кровать, кровать! Кровать была с пружинами, и когда на нее ложишься, пружины почти до пола доставали.

Там мы и жили, пока Иришка не родилась.

Платили двести рублей за квартиру. Первые два года Раиса никак не могла устроиться работать. Хотя философов с философским образованием в Ставрополье вообще не было, но все места занимали бывшие историки.

Первое, что я купил в то первое жилье, — два стула. А из Москвы как раз пришел почтой ящик с нашими книгами. И мы вот так поставили этот ящик, что это было и наш стол, и наша библиотека. Очень удобно. Пища духовная и материальная. Конфликта нет, все вместе. (Смеется.)

Кстати, когда в семьдесят восьмом меня с поста первого секретаря крайкома партии забирали в Москву, я уехал раньше и писал Раисе: «Побольше вещей выбрасывай или отдай соседям». Так вот: из тех очень немногих вещей, что она взяла с собой в Москву, были те два стула, которые я купил к ее приезду в Ставрополь в пятьдесят пятом. Мне было приятно, что именно их она не выбросила.

Как Сталина меняли на Тараса Шевченко

Я был делегатом от комсомола на ХХII съезде партии. Интересный был съезд. Четырнадцать дней шел. А Раису в это время послали в Киев, в университет на переподготовку, она уже работала, преподавала. Кстати, на первых порах зарабатывала больше меня. Я уже позже ее обогнал.

И вот она мне пишет из Киева, что по решению съезда, на котором я был, сняли в одну ночь бюст Сталина с постамента, а в другую ночь поставили на тот же постамент бюст Тараса Шевченко. И проходит еще дня два-три, и на постаменте зубилом  было высечено: «Ой вы, хлопцы, хлопцы, шо ж вы наробили, на грузинску сраку менэ посадили. (Смеется.)

Наедине со всеми

Я пока писал свои книги, особенно «Наедине с собой», все время со своими родными разговаривал. Даже во сне. Особенно с мамой и Раисой. С отцом почему-то меньше. Хотя когда мне было 13—14—15—19 лет, у нас с отцом были уже мужские взрослые отношения.

Пока отец был на фронте, я два года не учился в школе. Началось это с оккупации, а потом понравилось в школу не ходить. Может, уже тогда любовь к свободе захватила? (Смеется.)

Помню, отец прислал маме письмо с фронта: «Продай все, одень, обуй, книжки купи, но пусть Михаил обязательно учится». Это был сорок четвертый год.

Ходить в школу мне и, правда, было не в чем. И книжка учебная  одна.

Ну, вот пошел я в школу, в конце первой четверти, перед ноябрьскими, сижу и ничего не понимаю, все забыл. Ушел до конца занятий домой. Бросил перед матерью свою единственную книжку  и сказал очень твердо: больше в школу не пойду.

Мать заплакала. А потом собрала какие-то вещички и ушла. Вернулась поздно вечером без вещей и со стопкой книг. Я сначала и смотреть на эти книжки не хотел, потом открыл одну, полистал, потом стал читать. Всю ночь читал. А утром пошел в школу.

С матерью и с Раисой я разговариваю во сне почти каждую ночь.

Вот мне вчера снилась Раиса. И  она мне говорит: «Ой, ты посмотри, что делается». Это она про женщину, которая помогала нам когда-то по хозяйству. Будто эта женщина и еще какие-то люди с ней где-то были, куда-то ехали и напились пьяные. Это же ужас, что в голове. Это же мои мозги все борются. (Смеется.) Да-да, продолжаю антиалкогольную кампанию во сне. Со мной это часто бывает.

Пятое января — день рождения Раисы. А дочка наша родилась шестого января. В Сочельник. Вот смотрите (показывает фотографии), все наше семейство. Иришка, две внучки — Ксения и Анастасия. Красавицы, да? Внучки с отличием окончили институты. Как и я с красным дипломом университет. И у меня есть правнучка уже и правнук.

А дальше — молодость

В Бразилии проходил Всемирный съезд гендерных работников. Там обсуждали проблемы возраста. Так вот: оказывается, старость наступает только после семидесяти пяти лет. Не раньше. Всех, кому меньше семидесяти пяти, это должно радовать. Меня тоже радует. Потому что после семидесяти пяти, выходит,  сколько хочешь живи. Дальше — молодость…

Зоя Ерошок
Обозреватель
Андрей Липский
Зам главного редактора, член редколлегии

Гудков получил ответ из МВД по нападению на Касьянова

Posted: 01 Mar 2016 01:01 PM PST

Депутат Госдумы Дмитрий Гудков получил ответ из МВД на свой запрос о нападении на политика Михаила Касьянова. Документ он опубликовал на своей странице в фейсбуке.

Согласно тексту, «по факту выкрикивания неустановленным лицом…оскорбительных фраз и опрокидывания на него (Касьянова, — ред.) торта… вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием состава преступления».

При этом «находившиеся у названного ресторана в автомобиле граждане, оказавшиеся впоследствии сотрудниками полиции, не были опознаны М.М. Касьяновым как лица, совершившие в отношении него противоправные действия».

«Было установлено, что вышеуказанные противоправные действия направлены на унижение чести и достоинства физического лица, а не на общественный порядок, как охраняемый законом объект правонарушения», — отмечает первый заместитель министра внутренних дел Александр Горовой.

В связи с этим «были усмотрены признаки состава административного правонарушения, предусмотренного статьей 5.61 «Оскорбление».

Главному управлению МВД поставлена задача принять все необходимые и предусмотренные законом меры для установления лиц, совершивших правонарушение в случае, если прокурор возбудит производство по делу.

Кроме этого, «территориальным органам МВД России дано указание о незамедлительном пресечении подобных фактов и привлечении к ответственности виновных лиц».

Ранее депутат Госдумы Дмитрий Гудков написал главе министерства внутренних дел России Владимиру Колокольцеву запрос о нападении на политика Михаила Касьянова.

Напомним, 9 февраля, на Михаила Касьянова было совершено нападение. Двое неизвестных бросили в него торт, когда он ужинал в столичном ресторане. Политик написал заявление в полицию, после чего было начато расследование в рамках административного законодательства.

Лидер партии «Парнас» рассказал, что рассмотрение дела передано в столичный главк МВД и пообещал обжаловать отказ полиции возбудить дело о нападении.

После этого в Нижнем Новгороде неизвестный мужчина собирался бросить торт в лидера «Парнаса» после завершения его пресс-конференции, однако ему помешали.

Этим событиям предшествовала публикация главой Чечни Рамзаном Кадыровым в своем Instagram видеозаписи, на которой председатель «Парнаса» был изображен через оптический прицел. Касьянов после этого подал на Кадырова заявление в ФСБ. Сама запись к тому моменту была удалена руководством соцсети.

Мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман назвал нападение на Касьянова предпосылкой гражданской войны. Сам Касьянов отказался покидать Россию из-за угроз.

«Бездумное задержание могло повлечь гибель сотрудников и окружающих граждан...»

Posted: 01 Mar 2016 10:01 AM PST

Кошмар на «Октябрьском поле»: действие полиции, безмолвие телевизора и истерика в интернете.


Гюльчехра Бобокулова

До сих пор непонятно, сколько времени провела няня Гюльчехра Бобокулова рядом со станцией «Октябрьское Поле» до приезда полиции. Женщина грозилась взорвать себя, очевидцы снимали ее на видео с близкого расстояния — с отрезанной головой 4-летней девочки в руках. Происшествие случилось в понедельник, 29 февраля, на северо-западе Москвы. Сначала няня убила девочку, потом подожгла квартиру и направилась к метро. Сотрудники полиции задержали ее. Женщина будет направлена на психиатрическую экспертизу. Известно уже, что сотрудник, задержавший Бобокулову, будет представлен к награде.

Читайте также:  «В виду отрубленной головы». Почему телевидение промолчало о трагедии у метро «Октябрьское поле»




Официальных комментариев полиция пока не дает. Телевизор молчит, а в интернете необоснованно и скоропалительно сопоставляют: мол, митингующего у метро задержали бы за пять минут, а тут ждали час. «Новая» попыталась восстановить, как развивались события, и выяснить, каков на самом деле алгоритм действий полицейских в подобных ситуациях.

Екатерина Фомина
Корреспондент



Валерий Крученков,

заместитель начальника полиции по оперативной работе УВД по СЗАО ГУ МВД по Москве:

— Первоначально женщину увидели сотрудники наружного патруля из ОВД Щукино — два человека. Потом к ним присоединились сотрудники из метрополитена, организовали взаимодействие. Задерживать ее изначально было опасно: это бездумное задержание могло повлечь гибель сотрудников и окружающих граждан. Первые задачи — максимально быстро взять ее под контроль и эвакуировать людей. Один из сотрудников побежал от женщины, это есть на видео. Это не трусость, он обязан был так сделать. Он побежал перекрывать выходы из метро, чтобы остановить поток людей.

Если бы она как-то начала неадекватно действовать — другое дело, но она на тот момент ходила, разговаривала, обычно себя вела. Надо было людей убирать в первую очередь. Все меры изначально были сконцентрированы на эвакуации граждан.

Силы подтянулись через 9—12 минут — тогда уже начались переговоры с женщиной. Ей было рекомендовано принять положение, обеспечивающее безопасность окружающих. Она приняла лежачее положение, руки за голову, в течение 20 минут так и лежала. Оснований у сотрудников принимать меры к ее ликвидации или задержанию не было, сотрудники действовали в соответствии с инструкцией. Не имело смысла пытаться ее задерживать в этом положении, тем более для этого нужна специальная экипировка. Когда она лежала, она не представляла опасности для людей. Ее взял под прицел табельного оружия сотрудник, который находился в укрытии.

Потом женщина просто замерзла лежать, встала и пошла в сторону сотрудников полиции. В тот момент было два решения вопроса: либо стрелять на поражение, либо применять физическую силу. Сотрудник принял второе решение, на мой взгляд, это было достаточно рискованно. Но это позволит правоохранительным органам работать с ней в дальнейшем и выяснить обстоятельства этого дела.

Лично мое мнение: сотрудники действовали грамотно, исходя не из логики тупого бросания на амбразуру, а из логики обеспечения минимального количества жертв. У нас были случаи, когда мы находили головы, а потом эксперты приезжали и выясняли, что это муляж. Стрелять, повторю, не было оснований — по статье 23 закона «О полиции» к женщинам нельзя применять огнестрельное оружие. Ситуация была нестандартная, в первые 15 минут очень сложная для восприятия рядового сотрудника.

Сложно сказать, сколько всего сотрудников участвовало в операции. Сотрудники стягивались по мере того, как пробивались через пробки. С момента, как заметили женщину, до задержания прошло 35—40 минут.


Скриншот видео задержания Бобокуловой


Дмитрий Егошин,

юрист фонда «Общественный вердикт»:

— Первые люди, которые сталкиваются с подобным происшествием, — это сотрудники полиции по охране метрополитена. Они должны объявить тревогу, чтобы прибыли спецподразделения, минеры. Постараться в это время создать зону безопасности, эвакуировать людей. Одно дело, если бы эта женщина просто ходила и демонстрировала отрезанную голову, но она ходила и выкрикивала, что совершит теракт. Фактически была создана угроза жизни окружающих. Действия сотрудников полиции должны быть направлены на снижение этой угрозы. Дальше следует ожидать прибытия спецподразделений, которые должны осуществить задержание. Но, судя по всему, нашелся один сотрудник, самый смелый, который сам ее задержал.


Екатерина Ходжаева,

научный сотрудник Института проблем правоприменения Европейского университета:

— Сегодня наша полиция устроена так, что они умеют действовать только в ситуациях очень типовых. Не проводят для них тренингов по чрезвычайным происшествиям, особенно такого нестандартного типа. Планы по антитеррористическим действиям касаются в основном кавказских сценариев захвата, существуют планы по антитеррористической укрепленности объектов. В нашем конкретном случае сотрудники оказываются в ситуации непонятного выбора, выбор у них не автоматизирован.

Например, полиция Нью-Йорка очень сильно натренирована на такие ситуации, потому что у них население очень военизировано. У нас считается, что полиция контролирует оружие у гражданского населения, поэтому сотрудники мало подготовлены к действиям в подобных случаях.

Я эту ситуацию рассматривала по двум опубликованным видео: на одном сотрудники бегут от женщины, на другом — задерживают ее.

На первом сотрудники, как мне кажется, бежали к руководству, чтобы понять, как действовать дальше. Почему у них не работали рации и почему не связывались по сотовой связи, — вот это большой вопрос. Больше всего москвичей разозлило, что полиция не принимала быстрых мер. Возможно, принятие было, но было скрыто, потому что все решения принимает руководство. Работает иерархическая структура: рядовой сотрудник серьезно зависит от позиции руководства, сам он фактически лишен самостоятельности в принятии решений.

Изначально должны быть предприняты меры по оцеплению. Другой вопрос: есть ли достаточно сил у линейного отдела станции быстро это организовать. Обычно они требуют поддержки от других наружных служб. Очевидно, им потребовалось время на координацию и согласование. Наряд — ну сколько там человек? Не хватит сил, чтобы всех людей эвакуировать. Первые видео очевидцы снимали практически рядом с женщиной. Похоже, полицейские просто ждали подкрепления, чтобы оцепить территорию. Я думаю, большая потеря времени именно из-за отсутствия координации.

По закону «О полиции» порядок задержания остается на усмотрение полицейского. Оружия женщина не демонстрировала, поэтому применить оружие к ней побоялись. Сегодня применение оружия очень сильно регламентировано, для сотрудника это оборачивается большой проверкой. Они предпочитают лишний раз оружие не использовать, потому что понимают, насколько рискованно это для них. Думаю, сотрудники пошли на силовое задержание, потому что догадывались, что никакой бомбы там нет, и уже просто не могли допустить дальнейшего расхаживания ее там.

У нас нет жестких временных нормативов, когда должен прибыть наряд. В каждом регионе, где мы проводили исследования, разработаны свои собственные нормативы. Где-то это 5 минут, где-то — 10, зависит от размеров города. Возможно, у патруля на транспорте даже нет таких норм реагирования на наружное происшествие. Скорее всего, внутри с них за это спросят, но мы и не узнаем о наличии нормативов, если не выскажутся специалисты именно из МВД.


Степан Матевосян,

директор Московского городского психоэндокринологического центра, доктор медицинских наук, профессор:

— Поступок и поведение этой женщины может быть вызвано острым психотическим состоянием. Обострение ли это текущего психического заболевания или его дебют, принимала ли она психоактивные вещества, о чем писали в СМИ, выявить сможет только судебно-психиатрическая экспертиза. Острый психоз может возникнуть как при наличии каких-либо внешних причин — стрессов, соматических болезней, так и без видимых причин. Из известных неблагоприятных факторов, которые повышают риск развития психического заболевания, можно указать на то обстоятельство, что приезжая женщина живет в чужой стране, в большом городе, где имеются определенные сложности к адаптации. Многими зарубежными исследованиями установлено, что показатель заболеваемости психическими расстройствами среди мигрантов в 5 раз выше, чем у коренных жителей.

Галина Мурсалиева
обозреватель «Новой»

«В виду отрубленной головы»

Posted: 01 Mar 2016 09:01 AM PST

Почему телевидение промолчало о трагедии у метро «Октябрьское поле».

Когда-нибудь и это время кончится. А пока с каждым днем все труднее отвечать на извечный вопрос: какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?

Недалеко от центра Москвы, у метро «Октябрьское поле», в течение то ли десяти минут, то ли сорока (информация хоть от блогеров, хоть от очевидцев — не самая достоверная вещь на свете) ходит женщина в хиджабе с окровавленной головой ребенка и кричит «Аллах акбар!». Интернет штормит, в телевизоре — ни слова. Новостная повестка дня лучезарна, как и положено самой благополучной державе мира. Люди ящика со сдержанным восторгом рассказывают нам о новых переносных ракетно-зенитных комплексах; о сирийских викториях; об украинской пропасти; об оскаровском триумфе Леонардо Ди Каприо, который уже почти что русский. Драма на улице Народного Ополчения тонет в благодати. Охотно верю Пескову — Кремль не рассылал рекомендации не показывать данный сюжет. В этом нет нужды. Внутренний цензор каждого федерального канала давно уже действует на опережение. Кто не работает на опережение, тот не работает вообще.

Новое информационное общество мучительно вырабатывает новые правила игры. Разумеется, в эфире нет и не может быть места, никогда и ни за что, чудовищным кадрам, рвущим сердце. Но это не значит, что в эфире не должно сообщаться о событиях, на них запечатленных. Журналистский профессионализм в том и состоит, чтобы найти возможность оповещать общество о любых проблемах, касающихся всех и каждого. Неловко повторять азбучные истины, но, похоже, именно они недоступны главному фарисею на земле — российскому телевидению. У меня не хватает воображения представить, что творилось бы с нашими народными ополченцами от пропаганды, если бы подобное случилось в Америке или Европе, не говоря уже об Украине.   Да сам Киселев вкатился бы в студию на гигантской голове из папье-маше и, не щадя живота своего, клеймил бы врагов наших.


Год назад при повторе сериала «Мастер и Маргарита» случился казус. Из фильма была вырезана сцена с окровавленной головой Берлиоза, попавшего под трамвай на Патриарших. Десять лет зрители видели в деталях отдельную от товарища Берлиоза основную часть его тела, а потом перестали видеть. Цензурный акт от ВГТРК мотивировался, как это водится, высоким законом о защите детей. Берлиоза пожалели, а зрителей жалеть не стали. Страшные кадры зверства (то ли настоящие, то ли инсценированные) распоясавшейся украинской хунты подавали (и продолжают подавать) в новостях к завтраку и обеду младших школьников.

В крепости жить — по-волчьи выть. Сами себя загнали в крепость и сами устанавливаем свои, отдельные от всего мира, правила игры. Меньше всего ТВ интересует жизнь внутри крепости. Главное — поиск врагов. Вот она, единственная национальная идея. Врагов ищут и находят в самых неожиданных местах. Даже Гордон, закопавшийся по ноздри в «Мужском/Женском», не отстает от мейнстрима. На днях он заклеймил Людмилу Улицкую. Она, мол, говорит: не надо ехать в Африку, чтобы увидеть папуасов. Открыл дверь — и ты уже среди папуасов. Гордон негодует: «Это она нас имела в виду, большой многострадальный, многонациональный народ. Ей с народом не повезло, а нам — очень». Впавший в пафос Гордон — отдельная субстанция. Ведь именно он, не Улицкая, методично и ежедневно, рассказывает, как нам повезло с народом, многочисленные представители которого в его программах беспробудно пьют и закусывают друг другом.

Оптический обман восприятия — альфа и омега нынешнего мейнстрима. Коэффициент искажения реальности порой достигает ста процентов. В тот самый момент, когда Гордон печалился о народе, случилась трагедия на шахте «Северная». Ни он, ни Толстой со Стриженовой («Время покажет»), ни Белова с Норкиным (они теперь ведут дневное ток-шоу «Место встречи» на НТВ), ни тогда, ни сегодня ни словом не обмолвились о муках и гибели шахтеров.

Всемирная отзывчивость русского человека на 36 заживо погребенных не распространилась даже на специальные форматы, придуманные для мгновенного отклика на основные события дня.

Отрубленная голова в Москве на шестнадцатом году третьего тысячелетия — новая точка отсчета. И даже если убийца, как настаивают власти, наркоманка, сумасшедшая, с кем не бывает, и на Западе такое случается, — все равно это новая точка отсчета. Как минимум три века назад человечество задумалось о моральном аспекте смертной казни: как для тех, кого казнят, так и для тех, кто за этим наблюдает. И вот что интересно. В 1870 году казнь Тропмана в далеком Париже и статья очевидца этой казни Ивана Тургенева вызвали бурную полемику. В отличие от 2016 года. ТВ и интернета не было, а полемика была. Хворосту в огонь подбросил Достоевский, который, мягко выражаясь, не очень любил Тургенева. Федор Михайлович пылал от негодования, рассказывая об Иване Сергеевиче, который даже «в виду отрубленной головы» заботился исключительно о себе и своем спокойствии. Сегодня в роли коллективного Ивана Сергеевича выступает ТВ. Потому что главная проблема власти и ее обслуги — это спокойствие власти и ее обслуги.

Но есть нечто, недоступное тем, кто обитает в горних высях. Каждая отрубленная голова меняет социум. Независимо от того, будет об этом говорить телевидение или не будет.

Слава Тарощина
Обозреватель «Новой»

Боец уйдет надолго?

Posted: 01 Mar 2016 04:02 AM PST

Приговор Андрею Малюгину, в праворадикальных кругах известному под прозвищем Боец, вынесет на этой неделе Городской суд Санкт-Петербурга.



29 февраля подсудимый произнес последнее слово, после чего судейская комиссия удалилась для вынесения решения. Гособвинение просит для Малюгина 24 года лишения свободы в колонии строгого режима. Один из участников самой кровожадной неонацистской банды в истории Петербурга обвиняется в двух убийствах, подготовке к теракту и посягательстве на жизнь судьи, нападению на полицейского, мошенничестве и грабеже. Всех этих преступлений Боец не смог бы совершить, если бы в мае 2011 года присяжные, судившие банду Боровикова—Воеводина, его не оправдали.

Сразу по окончании школы Андрей Малюгин попал в армию. Срочную службу прошел в 33-й отдельной бригаде особого назначения внутренних войск в Лебяжьем (Ленобласть). Затем заключил контракт и с сентября 2003 года по март 2004 года участвовал в боевых действиях в Чечне. В мае 2005 года уволился в запас и тогда же — по версии следствия — влился в ряды экстремистов. Малюгин являлся одним из самых активных участников неонацистской банды Боровикова—Воеводина, известной в Питере своей жестокостью.

Эта организованная преступная группа, именующая себя «Боевая террористическая организация» (БТО), в составе не менее 15 человек с 2003 по 2006 гг., по выводам следователей, совершила, по меньшей мере 13 резонансных преступлений на национальной почве. Самыми громкими из них стали убийства 9-летней таджикской девочки Хуршеды Султоновой (в феврале 2004 года) и петербургского ученого Николая Гиренко (в июне 2004 года). Помимо убийств и покушений на убийства группе Боровикова—Воеводина инкриминировали бандитизм, разжигание межнациональной розни, незаконный оборот оружия, разбои и грабежи.

В мае 2006 года в результате спецоперации петербургские силовики задержали 14 участников БТО. Главарь банды Дмитрий Боровиков был убит при задержании.

Следствие и суд над обвиняемыми длились пять лет. Дело рассматривали присяжные. Председательствовал судья Вадим Шидловский. В мае 2011 года всех участников банды осудили. Двенадцать человек присяжные признали виновными. Алексея Воеводина и Артема Прохоренко, на счету которых было по четыре убийства, приговорили к пожизненному заключению. Остальные получили от двух до восемнадцати лет колонии. Однако двоих неонацистов присяжные полностью оправдали. В том числе — Малюгина, невзирая на то, что ему вменялись в вину убийства студента из Сенегала Самбо Лампсара и водителя такси Рашида Суюнова.

Малюгина отпустили с правом на возмещение морального вреда и материальную компенсацию, поскольку пять лет, как и все члены БТО, он провел под стражей. Меньше чем через два года Боец вновь оказался на скамье подсудимых, но уже с новым букетом обвинений.

Как считает следствие, после освобождения, в период с мая по август 2011 года Малюгин совершил два убийства на национальной почве, подготовку к теракту и посягательство на жизнь судьи Вадима Шидловского, мошенничество, грабеж и нападение на полицейского при задержании. Взял Бойца 29 августа 2012 года полицейский спецназ «Гранит».

В апреле 2013 года дело последнего участника банды Боровикова—Воеводина передали в суд. С тех пор его рассматривает судейская комиссия во главе с Ольгой Нечаевой. В ходе прений 26 февраля гособвинитель Наталья Цепкало объяснила, из чего складывается наказание, которое просит назначить Малюгину прокуратура: 16,5 года — за подготовку к теракту и посягательство на жизнь судьи, 18 лет — за убийства Александра Тена и Мирослава Ковровского, 7 лет — за имущественные преступления (грабеж и мошенничество), 4 года — за нападение на полицейского. Фактически, по словам Цепкало, подсудимому грозит пожизненное заключение, но прокуратура нашла для него смягчающее обстоятельство — участие в боевых действиях.

— Малюгин служил в Чечне, где шли боевые действия, и каждый из тех, кому там довелось служить, мягко говоря, не вполне адекватно относится к лицам неславянской внешности, — резюмировала Цепкало и попросила приговорить обвиняемого к 24 годам лишения свободы в колонии строгого режима. Также гособвинитель ходатайствовала об удовлетворении гражданских исков от потерпевших на общую сумму 3 млн рублей.

Нина Петлянова
собкор по Северо-Западному федеральному округу

Кремль поддержал отказ телевидения освещать убийство няней ребенка

Posted: 01 Mar 2016 02:01 AM PST

В Кремле поддержали решение федеральных каналов не освещать убийство ребенка, которое, предположительно, совершила няня.

Ранее двое сотрудников разных федеральных каналов в разговоре с РБК заявили, что вещателям поступила рекомендация не показывать в эфире сюжет об убийстве ребенка. При этом собеседники агентства дали понять, что власти опасаются привлекать внимание к этой ситуации из-за национального вопроса.

«Это не так. Это сами каналы не стали показывать сумасшедших. Но мы их поддерживаем», — сказал пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, опровергая эту информацию.

При этом агентству не удалось получить официальных комментариев от «Первого канала», ВГТРК (куда входит телеканал «Россия 1»), НТВ и РЕН. Как пишет издание, ни на одном из этих телеканалов (за исключением упоминания в выпуске РЕН за 12:30) не удалось найти сюжета об убитом ребенке.

Ранее во вторник няня из Узбекистана Гюльчехра Бобокулова дала признательные показания.

В понедельник, 29 февраля, в квартире дома на улице Народного Ополчения в Москве в районе метро «Октябрьское поле», произошло убийство четырехлетней девочки, за которой ухаживала няня. 39-летняя Бобокулова работала в семье около 1,5 лет, рассказали в правоохранительных органах. По оперативным данным, после того, как родители и старший сын ушли из дома, Бобокулова убила девочку и обезглавила ее, а затем подожгла квартиру. Когда огонь потушили, в доме нашли тело ребенка.

Сама Бобокулова ушла из дома, предварительно надев хиджаб, и отправилась к метро «Октябрьское поле». У выхода из метро она кричала «Аллах акбар», демонстрировала прохожим отрубленную голову и угрожала, что взорвет себя. По данным источников, в момент задержания она находилась в состоянии наркотического опьянения.

ФАС предложила производить лекарства без согласия обладателя патента

Posted: 01 Mar 2016 01:01 AM PST

Федеральная антимонопольная служба предложила ввести поправки, позволяющие российским компаниям использовать разработки и изобретения, не спрашивая разрешения обладателя патента, пишет газета «Ведомости».

Инициатива касается патентов на лекарства и медицинские изделия, если правообладатели патентов злоупотребляют своим положением и отказываются производить лекарства на территории России или поставлять их в страну.

Эффективных механизмов решения ситуации, когда лекарства запрещают поставлять в РФ нет, утверждает ФАС, поэтому ведомства пришлось прибегнуть к таким мерам.

По мнению экспертов, поправки приведут к тому, что иностранные компании могут в ответ перестать регистрировать в России новые лекарства, и страна останется без инновационных медикаментов.

Ранее ФАС собиралась принять данное положение в рамках вступившего в текущем году четвертого пакета поправок в законодательство о конкуренции.

В минувшем году большую огласку получила история бизнесмена Мартина Шкрели, купившего лицензию на препарат Daraprim для ВИЧ-инфицированных, а затем поднявшем стоимость на него. Шкрели искуственно увеличил стоимость жизненно важного лекарства с 13,5 до 750 долларов.

«Человек выше любой идеологии»

Posted: 01 Mar 2016 12:01 AM PST

«Новая газета» публикует полную версию речи Григория Явлинского на съезде партии «Яблоко», где политик был официально выдвинут кандидатом в президенты России на выборах 2018 года. Главными проблемами современной России он считает апатию и неверие в собственные силы, уничтожение гражданского общества, которое могло бы взять на себя ответственность за корректировку государственного курса, а также разрыв между официальной риторикой и реальным положением дел в стране. Явлинский призывает признать, что мы находимся в глубоком институциональном кризисе, и бороться за изменение ситуации.

Главное ощущение сегодняшнего дня — это тупик. И то, что мы видели вчера на марше, и настроения людей, и, кстати, число людей, которые пришли — это ощущение тупика. И главная угроза — это утрата страной исторической перспективы. Это отсутствие ясного, понятного людям представления о том, куда должна прийти страна через 20, 30, 50 лет. Это состояние обессмысливает любые предвыборные программы, любые стратегии, любые усилия и результаты, которые должны проявиться, скажем, в среднесрочной, да и в краткосрочной, не говоря уже о долгосрочной перспективе.

Если страна не знает, что она делает, что создаёт и строит, то перетаскивание камней из кучи в кучу — бессмысленное занятие. А мы это наблюдаем каждый день. Мы уже потратили огромные средства, полученные страной от конъюнктуры на нефтяных рынках. Это были просто огромные средства. Россия никогда в своей истории не имела такого богатства! Мы провели всякие престижные мероприятия, с результатами которых мы теперь не знаем, что делать. Огромные деньги потрачены на покупку наших так называемых геополитических союзников, которые на самом деле откровенно тяготятся положением младших братьев, и за ничтожный по сравнению с этой суммой взнос с какой-либо стороны быстро смогут изменить свою ориентацию, как уже не раз бывало.

Сейчас мы развернули невиданные в последние 40 лет военные программы. Большая часть свободных ресурсов тратится на вооружение, перевооружение, и самое главное — демонстрацию всего этого всему миру. Неужели не понятно, что сильные вооружённые силы в долгосрочной перспективе невозможны без сильной экономики. Просто невозможны, и всё. Поэтому  то, что сейчас делается — это же просто показуха. И оттого, что это всё время показывают по телевизору, это ничего не меняет. Это создаёт имидж, за которым ничего нет.

Потому что нет той самой экономики, которая может это создавать. Это как строить мосты без дорог или электрички, но не иметь рельсовых путей, или вести трубопроводы (которых мы строим немереное количество) туда, куда уже и не надо, а они всё строятся и строятся. И мы уже зависим от наших потребителей не в меньшей степени, а в большей, чем они от нас, и понимания этого нет. Все эти крикливые социальные пенсионные программы, которые всё время объявляются, вместо того чтобы выполняться. И так далее.

В общем, отсутствие долгосрочной цели ведёт к тому, что страна разбрасывается ресурсами, а самое главное — талантами, и теряет преимущество. А какое самое главное преимущество теряет страна? Я вам его назову: время. Время — это самый ценный и самый невосполнимый ресурс. Теряют все. И те, кто считают себя победителями, кто необычайно богат сегодня, удачлив, обладает властным ресурсом, личными состояниями. Но  в первую очередь теряют молодые и талантливые, полные сил и амбиций, способные много, плодотворно и честно трудиться люди.

Потому что нет и не может быть серьёзной личной перспективы, если такой перспективы нет у страны, в которой ты живёшь. Никто из тех, кто управляет страной, не в состоянии внятно объяснить простые, но важные вещи — что мы строим, что мы делаем, зачем это и куда это всё придёт. Даже отчёт по своей антикризисной программе правительство засекретило. Это ещё одно мелкое доказательство полного тупика и полного непонимания ни того, что происходит, ни того, что нужно делать. Бессмысленно спрашивать, что будем делать через полгода, бессмысленно спрашивать, что страна будет делать через год, тем более — через 5 лет. На что должны ориентироваться люди? Какую перспективу они должны для себя выстраивать? С какими ориентирами они должны связывать свою жизнь? Ответа на этот вопрос нет.

Нам рассказывают, что страна должна быть сильной. Но кто же против-то? Нам говорят, что нас должны уважать. Я не знаю, кто кому должен, но здесь тоже вроде — да, пожалуйста, разве кто против? Но хотел бы сказать: сила, которую уважают — это не способность, извините, нагадить под дверью соседа, это не способность всех всё время пугать, шантажировать, всем объяснять, что вы не решите ни одну свою задачу без нас, залезать в каждый конфликт и делать его неразрешимым. За это уважать не будут. С этим будут долго мириться и даже вступать в ситуативные союзы, которые кому-то выгодны. Но уважать точно не будут. И при первой же возможности попытаются изолировать от ресурсов и в перспективе задвинуть как можно подальше. Вот в какую нас поставили ситуацию.

И при всём при этом никто не в состоянии на сегодняшний день определиться с позитивной программой. Её просто нет. Призывы со всеми бороться, всех презирать, всех ненавидеть не могут заменить позитивную программу. А для выработки такой программы первое, что нужно — это честно определить для себя то положение, в котором мы находимся. Честно и трезво. В частности, признать, что  мы имеем у себя в стране малоэффективную, очень простую по своей структуре и крайне маленькую по объёму экономику, с которой претендовать на роль глобальной силы просто нелепо.

Надо наконец признать, что наша экономика органически связана с миром, и что сворачивание связей с наиболее развитыми странами приведёт нашу экономику уже не к кризису, а к краху. Что обманывать себя сказками о том, что якобы эта изоляция вынудит неизвестно кого заняться какими-то неизвестными реформами, которые потом вдруг принесут чудесные результаты — это абсолютная чепуха. Этого не будет. Это совершенно нелепо. Во-вторых, полезно бы знать, что наш  большой ядерно-ракетный потенциал — это средство сдерживания, а не инструмент влияния и доминирования.

При всей его важности он никогда не сможет заменить нам ни развитие экономики и общества, ни даже просто нормальную жизнь. Мы начали всех шантажировать и пугать, но это приведёт только к тому, что мы всё больше и больше будем находиться в состоянии осаждённой крепости. И мы всё больше и больше будем порождать ответную реакцию, которая действительно приведёт к тому, что мы будем просто окружены весьма опасными конструкциями в военно-стратегическом и политическом отношении. Мы сами на это нарываемся и сами это провоцируем.

Пора наконец признать, что за 25 лет мы так и не создали ни одного инструмента саморазвития: ни механизмов, ни институтов — так ничего и не построили. А без них экономическая и общественная жизнь будет стагнировать и вырождаться, что мы с вами сегодня и наблюдаем.

Нам нужно определиться по-крупному с нашими геополитическими приоритетами. Мы должны ответить на вопрос. У нас есть развилка: чем мы будем заниматься — геополитическими авантюрами и маневрированием или собственным развитием и модернизацией?

Совместить то и другое не удастся, и не надо на это рассчитывать. Чтобы вести себя, как сверхдержава, надо ею быть. А это невозможно с такой экономикой, какая есть сегодня у нас.

И третье. Надо, конечно, предложить стране реальную программу. Я сейчас, в частности, говорю, например, об экономике. Такая программа есть. Мало того, её все знают. Все грамотные и даже полуграмотные экономисты уже теперь прекрасно знают, в чём эта программа. Я даже её повторять не хочу. Сто раз уже всё говорилось. Поэтому совершенно очевидно, что надо делать. Все рецепты прописаны, и велосипед здесь просто не нужно изобретать. Какие-то конкретные цифры, макроэкономические показатели — это всё можно быстро составить. И совершенно понятно, что эта программа должна быть ориентирована на конкретную ситуацию в нашей экономике и в мировой экономике. И главное, что эту программу просто реально выполняло множество стран, и с большим успехом.

Примерно ясно, что надо делать. Вопрос в другом: можно ли это сделать? Можно ли эту программу, даже если она будет объявлена, реализовать? И в чём главное препятствие? А в том, что люди ни во что это не верят! Вот теперь я подошёл к главному пункту. Всё, что я говорил до этого, можно прочитать в разных статьях. Много людей это знают и понимают.

Люди не верят. Люди уходят от политики и от участия в жизни собственной страны. Это самое страшное, результат политики, которая проводится. Потому что крах российского государства происходит тогда, когда разрыв между людьми и государством становится непреодолимым.  Люди готовы сказать, что 85% за Путина, 146% за Путина, 330% — им это всё равно. Просто чтобы не приставали.

Люди просто вообще больше во всё это не верят. И не хотят в этом участвовать.

Но, более того, что это такое — вот такие опросы и такие результаты? Я не знаю, правда это или неправда. Но допускаю, что результаты большие. Это о чём говорит? О том, что люди вообще не верят больше в свои силы. И в этом смысле политика, начинавшаяся с 1992 года и в разных модификациях продолжающаяся по сегодняшний день, именно к этому и привела людей. Они совершенно не верят в свои силы ни в политике, ни теперь уже в бизнесе, ни просто вообще в чём-либо, что они что-то могут сделать. И вот эта разочарованность ведь будет сейчас быстро нарастать. А почему она будет быстро нарастать? Потому что все тренды в экономике, как говорят экономисты, будут понижающие. Экономическая ситуация будет ухудшаться. Социальная жизнь будет ухудшаться. В прошлом году почти 10% потери в реальных доходах, в реальных зарплатах. Всё будет падать.

И жизнь будет вести к тому, что люди будут всё больше сомневаться и разочаровываться в том, что у нас происходит. Процесс распада системы или режима, если хотите, создаёт новую ситуацию с новыми закономерностями, возможностями и опасностями.  Сегодня нашим главным препятствием к будущему уже становится даже не сам Путин и его система, а апатия.

Апатия и неверие. И эта, в частности, политическая апатия — противник не менее серьёзный, чем те, кто сидят в Кремле и в Думе. Потому что когда большинство в стране апатично, именно маргиналы начинают править бал, создавать и диктовать повестку. И пора признаться всем, что бесполезно и даже вредно метаться между романтической надеждой на взрыв народного возмущения и мрачно безнадёжной констатацией, что русский народ — носитель рабской психологии.

А вот люди спрашивают: а почему мы оказались в этой ситуации? Как это так получилось? Одни им отвечают, что виноваты внешние враги. Люди говорят: да, мы никогда так плохо не жили, как при Обаме. Другие говорят — это русский рок, в России иначе не бывает, это колея, из неё не выйти, давайте выпьем. И на этом разговор закончен. Это самые массовые рассуждения. Враги и русская колея.

Третьи, самые просвещённые, говорят: а это происходит потому, что вы всё терпите и не за тех голосуете. Правда, люди отвечают: мы по просьбе не буду повторять, кого, уже голосовали недавно «против «Единой России» всё равно за кого» — и что мы получили? Мы получили всё то же самое, что было. Тогда тоже были обращения, писались письма.

Так в чём тогда проблема? Вот наш с вами ответ. Мы оказались там, где мы оказались, потому что до сих пор реформы и изменения в стране планировались и осуществлялись, дорогие люди, не для вас, а для чего угодно другого: чтобы построить социализм, чтобы построить капитализм и рыночную экономику, создать энергетическую сверхдержаву неизвестно для чего, поддержать и завоевать Новороссию, чтобы отечественных жителей Кремля уважали в мире и боялись — для чего угодно проводились реформы, осуществлялась политика, кроме как для вас.

А мы хотим сказать: мы хотим осуществлять такие программы и такие реформы, которые будут для вас. И мы этой своей целью ставили и раньше. Но сейчас это становится абсолютно очевидным, что реформы должны быть для большинства — для вас, люди, для вас, граждане. В этом наша цель и задача. И это неправда, что вы не хотите работать. Вы хотите реализовать себя с высокой эффективностью, делать то, что вы умеете, но чтобы плоды вашей работы были вашими, чтобы никто не мог отобрать то, что вы заработали и то, что принадлежит вам.

Вы не боитесь конкуренции, но хотите, чтобы она была честной. А для этого нужно независимое правосудие. Вы не против законов, но вы хотите, чтобы они были одинаковыми для всех. И это должны быть такие законы, которые вам на пользу. Вы не против платить налоги, но эти налоги должны расходоваться на создание и функционирование такой полиции, которая вас защищает, которую вы не боитесь, а которая вам помогает. Эти деньги нужны на такое образование, при котором не нужно бояться за ребёнка, за его голову. И то же касается медицины, и всех остальных услуг — вот на это вы хотите тратить свои налоги. Так мы вас понимаем. Так мы и сами думаем. И мы вместе с вами можем сделать так, чтобы жизнь в нашей стране была устроена по-человечески, а не только для избранных, по-человечески для всех. Короче говоря,  моя ключевая идея: человек выше любой идеологии — коммунистической, националистической, великодержавной, либеральной и консервативной.

В этой мысли тоже нет ничего особенно нового ни для «Яблока», ни вообще.

Я утверждаю (об этом сегодня вспоминали, и я очень рад), что единственно верная для России национальная идея — это уважение к человеку. Это самая верная для России и понятная для России формула европейского пути и европейской мечты. Люди хотят, чтобы их уважали. Осознать это и убедить в этом страну — это реформа, сравнимая с отменой крепостного права. Такое осуществить можно и нужно значительно быстрее, чем Россия пришла к отмене крепостного права.

Суть реформы — это не имущественные и юридические отношения, а отношения друг к другу. И это должно быть заложено в каждом шаге нового президента. Чтобы люди уважали сами себя, свою историю, причём, настоящую, не выдуманную, не сфальсифицированную. Фальсифицируют историю те, кто страдает комплексом неполноценности. Мы, люди России, хотим уважать своё государство, уважать своё правительство. Но мы требуем, чтобы государство уважало нас, чтобы правительство уважало нас. И это не фантастика, это не утопия. Так живут миллиарды людей. Именно это и есть европейская мечта для России, которая должна стать реальностью.

Фёдор Михайлович Достоевский говорил, что «без идеалов никогда не может получиться никакой хорошей действительности. Даже можно сказать положительно, что ничего не будет, кроме ещё пущей мерзости». Мой главный союзник в движении к реализации мечты — российский народ. Я в него, в свой народ, верю. Наша общая цель — это создание страны, в которой люди уважают себя и других, имеют возможность стать счастливыми, не нарушая законы, а исполняя их, надеются на будущее, верят в него и имеют защиту.

У человека, у избирателей есть ещё один важный вопрос, который тоже будет адресован мне и нам. Это вопрос о том, когда это всё будет, когда сбудутся все эти ожидания, когда же жизнь будет достойной. Ответ может быть только один: сейчас. Не в том смысле, что после выборов, как бы они ни завершились, с неба обрушится халявное изобилие, а в том смысле, в котором говорил Андрей Сахаров однажды на съезде. И, опираясь на то, что говорил он, я сегодня скажу так: я не могу сразу сделать справедливым суд, не могу остановить рост цен и снижение зарплат, не могу сразу разрешить все национальные проблемы, не могу ликвидировать сразу всю коррупцию, не могу вернуть вам сразу чистый воздух, воду и леса. Но создать политические гарантии решения этих проблем — это то, что я обязан сделать, и это можно сделать сразу, как только изменится политический курс, создать политические гарантии решения этих проблем.

При изменении политического курса люди сразу почувствуют, что жизнь может стать принципиально более честной, справедливой и свободной. И тогда люди поймут, что пришло их время, и им больше никто не будет говорить: затяните пояса и потерпите ещё, пока мы будем обогащаться, ещё немножечко потерпите.

Какие политические гарантии воплощения этой европейской мечты могут быть в наших условиях? Вера в неё, общенациональная вера. А как сделать так, чтобы люди в неё поверили? А разговаривать с ними честно, открыто, профессионально, но самое главное — с любовью к ним. Чтобы они почувствовали, что они не безразличны, что они нужны, что каждая судьба, каждая душа нам дорога. Тогда люди повернутся к нам. И тогда мы сможем осуществлять все те программы, которые мы в изобилии можем написать на любую тему, но они никогда не выполнялись. Это то, что долгие годы десятилетия не понимали наши демократы и власти.

Разъединённость общества, отсутствие доверия — база процветания всего: и коррупции, и воровства, и жульничества. Жулики всегда присутствуют, когда нет взаимопонимания и взаимовыручки. Так вот, любить людей, видя всё, что происходит вокруг, очень трудно. И все это знают. Это не какие-то розовые разговоры ни о чём. Это действительно очень трудно. Но это задача президента — убрать ненависть из политики и общественной жизни. Сейчас вся политика и вся общественная жизнь переполнена ненавистью ко всем и почти ко всему. Нужна другая политика — политика для людей. Так как такой политики сегодня на государственном уровне нет, нужна партия и кандидат в президенты, которые будут ассоциироваться с такой политикой.

И нам власть нужна вовсе не для того, чтобы кого-то к чему-то принуждать. Нам нужна власть для того, чтобы понимать свою ответственность и реализовывать её. Мы берём на себя бремя ответственности, а не право кем-то распоряжаться. Поэтому наша предвыборная платформа — это защита жизни и достоинства человека и гражданина. Мы считаем, что никто не имеет права лишать человека жизни. Ни один человек не будет арестован или заключён в тюрьму, или лишён собственности, или объявлен стоящим вне закона, или изгнан каким-либо иным способом из страны, иначе как по закону. А закон будет приниматься реально избранным парламентом, представляющим интересы всех граждан страны. Мы хотим объединить наш народ на основе ценностей человекосбережения и уважения к человеку, на основе истории страны, разорванной беззаконным большевистским правлением.

Мы хотим объединить общество и государство, которые разделены тоталитарной и авторитарной моделями отношений. Мы хотим созидать государство, являющееся продолжением гражданского общества,

не имеющего иных целей, кроме реализации интересов граждан и управляемого гражданами. Вот только с такой программой имеет смысл идти на парламентские и президентские выборы.

Но самая главная наша ценность заключается в том, что мы не нуждаемся во лжи. Мы в ней не нуждаемся, чтобы защищать свою позицию. Мы не нуждаемся в том, чтобы фальсифицировать историю. Мы не нуждаемся в том, чтобы задним числом менять собственную политическую биографию. И мы принимаем нашу страну и нашу историю такой, какая она есть. Это не значит, что нам всё нравится или мы оправдываем зло. Мы говорим: это зло, а это добро. Мы знаем разницу между ними. Для нас суть восстановления российской традиции — это создание связи общества и государства, и создание процесса реально работающих демократических институтов через их реальную работу, реальное насыщение их смыслом. И главным является незыблемое право выбора.

Государства, которое уважает граждан, нет до сих пор. Вот, в чём наша задача — создать такое государство. Его не смогли создать в течение веков, а мы обязаны. Может, всё задуманное нами и не получится. Может такое быть, что это не получится? Может. Но если другой возможности нет, а её нет, значит, в осуществление этой мечты и этой идеи надо вкладывать все силы, всю энергию, все ресурсы. Потому что беречь их больше не для чего. Мы не доделаем — следующие доделают. Но мы должны сделать свою часть работы. И я выбираю свободу — свободу делать то, что необходимо для моей страны, свободу быть самим собой. И знайте: я не один.

Григорий Явлинский
политик

Речь цитируется по персональному сайту кандидата в президенты России Григория Явлинского.
на

Комментариев нет:

Отправить комментарий

Подписаться на: Комментарии к сообщению (Atom)